Свято-Успенская Почаевская Лавра

Перейти в оглавление раздела: Основы православия

Читать: Свято-Успенская Почаевская Лавра

"ПРЕД СВЯТОЮ ТВОЕЮ ИКОНОЮ..."

Икона, дарованная Анне Гойской митрополитом Неофитом, (по описанию о. А. Хойнацкого) имела 6 вершков с четвертью в высоту и 5 с осьмушкой в ширину. Писана она была темперой древним византийским письмом на липовой доске, подбитой снизу (чтобы не гнулась) двумя дубовыми перекладинами. Как говорит "Преславная гора Почаевская", первоначально икона была покрыта тонким серебряным покрытием, сделанным наподобие ризы. Но со временем эта риза обветшала и впоследствии была заменена новой, сделанной из жемчуга, а затем - золотой, украшенной драгоценными камнями, после пожара 1869 года, повредившего прежнюю ризу, но не коснувшегося самого образа.

Икона (типа "Умиление") изображает Матерь Божию в пояс, с Предвечным Младенцем на правой руке. В левой руке Богоматерь держит плат, которым прикрыты ноги и спина Младенца. Иисус положил левую руку на плечо Матери, а правую поднял для благословения; Она же преклонила лик к главе Сына. С левой стороны лика Ее мы видим обычную греко-славянскую надпись в виде монограммы МР, т.е.Богородица Мария; с правой, со стороны Спасителя, находится монограмма ІС ХС, т.е. Иисус Христос. Помимо этого, па иконе есть еще семь миниатюрных изображений святых на клеймах. Справа, как гласит надпись по-русски, изображен пророк Илия, под ним мученик Мина; слева - первомученик Стефан, под ним - преподобный Авраамий; внизу же иконы - лики трех святых жен: великомученицы Екатерины и преподобных Параскевы и Ирины. Судя по всему, это была семейная икона, может быть, принадлежавшая роду самого Неофита. У южных славян, как и у прочих народов, был в то время весьма распространен обычай избирать себе особых покровителей из святых, память которых от поколения к поколению отмечается как семейный или, скорее, родовой праздник. Славянские же письмена на иконе, как указывает "Преславная гора", свидетельствуют о том, что, возможно, по словам О.А.Хойнацкого, "образ Почаевский писан рукою русскою".

Мы намеренно так подробно останавливаемся на описании этого дважды принесенного в дар образа. Ибо с самого своего основания история монастыря становится тесно связанной с историей иконы, многократно становившейся источником исцеляющей благодати. Ибо сила ее чудотворения становится движущей силой земной истории Почаевской обители, и в этом нам еще не раз придется убедиться.

Исцеление слепорожденного Филиппа было лишь одним из первых чудес, столь явно повлиявших на судьбу монастыря; за ним последуют и другие. И потому история его будет неполна, если мы не расскажем хотя бы о немногих из них.

В первые годы существования обители, когда "умножилось число иноков", по словам летописца того времени, "бед полны настали часы". Уже минул век с тех пор, как Русь окончательно сбросила с себя татаро-монгольское иго (1240 - конец XV в.), но большие отряды или шайки из Золотой Орды все еще бродили по русской земле, доходя иной раз до самых западных ее пределов. Они предавали мечу и пожару все, что встречалось на их пути. В 1607 году один из таких отрядов оказался под Почаевым; в то время, как говорит местное предание, некий монах проходил по горе, "молитвы совершая". Какой-то татарин, заметив его, подскочил к монаху, видимо, надеясь добыть себе невольника, но, увидев, что тот уже стар, ударил его со злости саблей и обезглавил. Инок, который должен был тотчас умереть, взял в руки свою отрубленную голову и, донеся ее до монастыря, положил перед чудотворной иконой Богоматери и только тогда предал дух свой Господу к общему изумлению всех и в "похвалу Пресвятой Деве, избравшей свою икону Почаевскую в явлении власти могущества своего".

Это лишь одно из многих чудес того времени (ибо до 1664 года они не записывались) драгоценно для нас как особое свидетельство той крепкой веры, той любви, что сильнее смерти, которой с самого начала была окружена Матерь Божия, явившая Свою благодатную силу в иконе Почаевской. "По вере вашей будет вам", - сказал Господь Иисус Христос (Мф. 9,29), и все, что происходит с нами и в жизни, и в смерти, совершается в меру веры, силой которой, как говорит одно из православных песнопений, "побеждается естества чин". Это победа над "естеством" силой веры или, скорее, произволением Божиим, и есть то, что мы называем чудом. И чудеса, призываемые той живой, сердечной, преодолевающей законы "естества" верой, о которой говорит Евангелие, не замедлили сказаться.

В 1704 году один юноша, пришедший в Почаев на праздник Успения и теснимый толпой, свалился в колодец, но, сердцем вздохнув к Почаевской Божией Матери, в последний момент уцепился за неизвестно кем протянутую ему веревку. В 1742 году некий человек по фамилии Вьенковецкий упал зимой с лошади и разбил о пень голову. Истекая кровью, он воззвал к Божией Матери, "чудодействующей на горе Почаевской". и по молитве к нему явился неведомый инок, поднял его, посадил на коня и тотчас исчез, после чего раненый благополучно вернулся домой и вскоре оправился от ранения. А в 1674 году один монах, находившийся в турецком плену и горячо молившийся Пресвятой Деве Почаевской, в день Успения был чудесным образом перенесен в Почаев, где по сей день хранятся его ручные оковы.

Среди чудес, которых по неизъяснимому милосердию Господню время от времени удостаиваются люди, самыми редкими, самыми непостижимыми видятся нам воскресения мертвых.

В 1664 году сын помещика Ивана Жабокрицкого Симеон, омыв водою глаза от Стопы Богоматери, был исцелен от огромного бельма на глазу. Однако вскоре после этого он тяжко заболел и затем скончался. Родители, оплакав его, уже приготовили тело к погребению, между тем бабушка новопреставленного, пани Свищевская, со слезами взмолилась ко Пресвятой Богородице на горе Почаевской: "сего внука моего посвящаю Тебе, - молилась она, - только яви благодать Свою на нем, призри на слезы родителей, соделай его живым и здоровым". После этого умерший пролежал от ночи до полудня, в полдень же вдруг протянул руки и заговорил прося пить и есть, и вскоре встал со смертного одра своего.

А вот иной случай: на Успение 1710 года муж и жена из Жолквы принесли своего больного ребенка в Почаев, уповая получить для него исцеление. Но здесь ребенок умер. Тогда некоторые богомольцы посоветовали отнести умершего в церковь и положить перед чудотворной иконой Божией Матери. "Сие же бысть, - как говорит запись того времени. - да большею славою Пресвятая Дева Богородица почтена будет, неже о простом выздоровлении детища". И вот родители несут мертвого ребенка в храм, начинают слезно молиться перед святой иконой и вдруг видят: ребенок как будто просыпается, плачет и зовет: "мамо!..." - и вот уже встает, словно стряхнув с себя смерть и болезнь.

Со времени прозрения Филиппа Козинского и до настоящего времени сотни раз всенародно была засвидетельствована целительная сила, исходящая от чудотворного образа Лочаевской Божией Матери. Каких только видов помощи не получали от нее люди! Не всуе называет ее однажды книга "Записей чудес Почаевских" - "скорбных матерен утешением". В своем прошении на имя Духовною Собора Лавры от 1859 года уроженка Кременца католичка Эмилия Вертинская пишет, что в детстве, получим исцеление перед чудотворной иконой, после этого пять раз испрашивала у Божией Матери помощи для тяжко, иной рад безнадежно заболевших детей своих и всякий раз получала ее!

Вот уже более четырехсот лет, как находится эта икона в Почаевской обители, оставаясь своего рода средоточием ее молитвенной жизни. Это не музейная реликвия, не памятник, удивляющий нас своей стариной и худо жественными достоинствами (хотя и они неоспоримы): когда подходишь к этому образу, все эти, по-своему важные, критерии перестают существовать. Далеко не на каждою изливаются чудеса, но каждому, кто обращается к Чудотворному образу с сердечной верой, и тайно, и явно подается помощь духовная, душевная или телесная. Пройдут еще, может быть, столетия, но мы веруем, что не оскудеет источаемая здесь целительная сила, как не перестанет притекать сюда поток богомольцев, исцеляемых и питаемых ею.

Каждый день в пять часов утра в Успенском храме, освещенном в предутреннем сумраке лишь одними лампадами, монастырской братней служится полунощница. После нее, при нении тропаря "Непроходимая Врата", чудотворный образ Матери Божией Почаевской медленно опускается и останавливается на уровне человеческого роста. Икона держится теперь на двух шелковых лентах: рядом с нею стоит иеромонах, называемый по традиции "киотным". Иноки, а вслед за ними и все присутствующие в храме, кто пришел на полунощницу, безмолвно и неторопливо подходят и прикладываются к Чудотворному образу. Точно так же опускается он по субботам после соборного акафиста перед Почаевской иконой и но воскресным и праздничным дням после поздней литургии. У каждого из приходящих к нему есть всегда что-то, что можно выразить лишь молитвенным вздохом, для которого всегда не хватает слов. И потому тот момент, когда при первых словах молитвы Икона начинает медленно опускаться вниз, всегда полон какого-то затаенного и напряженного ожидания чуда. И, думается, что это ожидание никогда не обманывает, ибо чудо - это подлинная встреча с Ней с глазу на глаз.

Что же касается чудес видимых, истекших от Почаевской иконы, то о них хотелось бы сказать словами о. Иоанникня Галятовского, коими сч (перефразируя святого евангелиста Иоанна Богослова) заканчивает свою книгу о чудесах Богоматери:

Суть же и инна многа яже сотвори Пречистая Дева Богородица, яже аще по единому писана бывают, ни самому, мню, всему миру вместити пишемых книг. Аминь".