Крупные дневные хищники в доме

Отряд: Accipitres, или Falconiformes = Дневные хищные птицы, соколообразные

Семейство: Accipitridae = Ястребиные

Семейство: Falconidae = Соколиные

Читать : Говорящие галки

Крупные дневные хищники в домеСреди хищников с точки зрения интереса содержания их в неволе следует различать две группы: мелких и крупных птиц. Мелкие — пустельги, чеглок и особенно кобчик— очаровательны, и наблюдения над ними дают очень много поучительного. Крупные же хищники, за исключением, может быть, осоеда, в неволе скучны.

Нельзя забывать, что большинство хищных птиц очень полезно истреблением мышевидных грызунов. Содержание их в клетках наносит, следовательно, хозяйственный ущерб. Однако в условиях школьного уголка живой природы хищник всегда очень нужен для ознакомления юннатов на его примере с большой и важной группой птиц.

Содержание полезного хищника в неволе будет вполне оправдано, если над ним ведутся наблюдения, ставятся опыты, выясняются разные стороны его биологии. Само собой разумеется, что вредных птиц из этого отряда не возбраняется держать в неволе сколько угодно. Тем более что их можно использовать, о чем далее будет идти речь.

Ястреб-тетеревятник только раз побывал в наших вольерах. Этого было достаточно, чтобы отбить желание держать такого разбойника в неволе.

Ястреб был пойман взрослым. Он утащил курицу, которая оказалась очень крупной. Хищник не мог с ней подняться, но и не выпускал ее из когтей, даже видя бегущих к нему людей. Тут его и накрыли полушубком.

Ничего, кроме чувства досады и неприязни, птица эта не вызывала. Ела она хорошо, но была очень дикой. Когда приближался человек, ястреб бросался на решетку вольеры, иногда сильно ударяясь об нее. Так и остался он дикарем, сколько ни сидел в вольере. Выкормыши бывают относительно ручными. Недаром с ястребами-тетеревятниками, как и с соколами, охотились в старину, а с перепелятниками охотятся на Кавказе и сейчас.

Такое использование хищника впервые стали применять в Америке, на аэродромах. Птицы, которые здесь кормились, при взлете самолетов иногда сталкивались с ними, что грозило аварией (в Англии один реактивный самолет даже сгорел, попав в стаю птиц). Никакие средства отпугивания птиц или уничтожения их кормов не помогали. .Когда же на шесте был выставлен привязанный к нему ястреб, птицы перестали посещать аэро- дромы. Так велика у птиц боязнь хищника!

Почему бы не использовать ястреба-тетеревятника для защиты посевов от грачей? Ястреб- перепелятник' может взять на себя охрану вишневых садов и виноградников от скворцов или посевов проса и пшеницы от воробьев. Попробуйте. Не забывайте, что оба наши ястреба — вредные птицы. Добывая птенцов из гнезда, ничего в нем не оставляйте. Но поступать так можно только в том случае, если вы хорошо познакомились с хищными птицами и определяете их безошибочно.

Друг сельского хозяина, истребитель мышей — канюк, или сарыч ', в средней полосе страны чаще других хищных птиц попадается на глаза, человеку. И гнездо его найти проще, оно помещается на ели или березе, обычно в смешанном старом лесу, невдалеке (меньше километра) от опушки, поблизости от лугов или полей, где хищник ищет свою добычу — мышей.

Взятый птенцом и выкормленный мясом, мышами, воробьями, лягушками, сарыч хорошо привыкает к человеку, но остается медлительной, флегматичной птицей, малоинтересной в .неволе.

У сарыча своеобразный, очень громкий и надоедливый крик. Как только птица проголодается, издалека уже слышно ее протяжное «кя-я-я-я-й, кя-я-яй». Она словно клянчит, канючит жалобным голосом (отсюда ее название — канюк). Наших сарычей мы держали обычно не в вольере, а привязав за ногу к столбику, на котором они и проводили все время. Пробовали их держать и просто на воле. В этом случае они, подрастая, начинали все более и более дичиться людей и в конце •концов совсем уходили из-под нашей опеки.

Такой «вольный» воспитанник играл часть роли сарыча в кинофильме «Крылатая защита». Выкормленный на Звенигородской биологической станции, он долгое время держался возле построек. Хищник навещал и кухню, где ему перепадали кусочки мяса; охотился по берегу Москвы-реки, нередко — на земле, ловя кобылок в траве и не боясь при этом купающихся людей. Однако он все реже и реже попадался на глаза, а к середине июля и вовсе исчез. Потом, уже осенью, видели его несколько раз в окрестностях станции. Он ближе, чем дикие сарычи, подпускал к себе людей, но от былой доверчивости мало что осталось.

Птица слетала с дерева и скрывалась, когда человек приближался к ней на два-три десятка шагов. С этого расстояния превосходно было заметно алюминиевое колечко на правой лапе нашего воспитанника. По этому признаку его легко узнавали. И все же сарычу, вероятно, оказали плохую услугу, приучив его мало бояться людей. Он мог попасться на глаза охотников на расстоянии верного выстрела. Среди них немало еще считающих каждую птицу с крючковатым клювом и когтистыми лапами вредной. Они думают, что делают доброе дело, стреляя в таких вот «ястребов». Во всяком случае на следующий год нашего воспитанника никто уже не встречал. Как ни рассматривали мы в бинокль сарычей у двух известных нам гнезд, птицы с приметным алюминиевым колечком на ноге среди них не было.

Парящего коршуна нельзя спутать ни с одним другим хищником; только у него одного хвост вырезанный, с выемкой.

Проследив с возвышенности, куда птица летает с добычей, нетрудно найти и гнездо. Оно располагается относительно невысоко, чаше всего по соседству с несколькими другими (такая колония была даже в Сокольнической роще Москвы). Коршуненка поэтому достать нетрудно. Однако в неволе эта птица еще более скучна, чем сарыч: сидит целый день как истукан на жердочке и оживляется только в минуты кормежки.

Мне пришлось однажды выкармливать птенца, взятого из гнезда коршунов в дельте Волги. Здесь они не хищники, а санитары и нахлебники, которые гнездятся в колониях бакланов и других рыбоядных птиц. Бакланы, вдоволь налавливая рыбы для своих птенцов, иногда роняют ее на землю, и коршуны моментально подбирают. Бывает, что наевшиеся птенцы оставляют несъеденную рыбу на гнезде; ее утаскивает коршун. Так и живет он здесь на полном иждивении у птиц — мастеров рыболовного дела.

Своего коршуна я взял начавшим оперяться, но еще белым от пуха птенцом. Он был очень прожорлив и криклив. Голос коршуна— своеобразное свиристение, вибрирующий свист или писк и довольно -громкий. Проголодавшись, птенец кричал непрерывно. Рос коршуненок на улице, никуда не уходил. Кормили его всякими отходами. Большим лакомством для птенца были куриные потроха, которые жившие тут же кобчики и пустельги не ели. Когда он подрос, его поместили в большую вольеру. Здесь коршун мирно жил в обществе других такого же размера хищников—сарыча и осоеда. Однажды к нам на биостанцию принесли птенца осоеда1. Его спина уже покрылась перьями, но на голове был только густой белый пух. Поместили осоеда в вольеру, где уже сидели молодой канюк и пустельга, и дали ему имя Осик.

Все в этой птице, начиная с названия, было странное. В самом деле, почему — осоед? Не ловит же такая громадина ос себе на пропитание, как щурка или мухоловка? Ведь птица без малого с курицу ростом. Осоед и по виду не был похож на своих соседей по вольере. На первый взгляд — хищник, а приглядишься — не похож. Клюв хоть и крючком, а тупой, почти как у курицы. Когти тоже короче, чем у других хищников. Такими когтями не добычу хватать, а по-куриному землю разрывать.

Сразу же возникли затруднения с пищей. Хищников у нас кормили мясом, а этот не ест. Запихнули ему кусочек в рот — трясет головой, выплевывает. Но когда предложили лягушку, съел ее с жадностью. Пришлось для пропитания осоеда ловить лягушек. Через несколько дней случайно обнаружилось самое удивительное — любимым кормом его оказались... земляника и малина. Стоило пройти мимо вольеры с ягодами в руках, Осик их замечал: зрение у него было, как у настоящего хищника. Он начинал волноваться и кричать — выпрашивать подачку. Охотно птенец ел арбузы, помидоры и другие плоды. Так он у нас и рос наполовину вегетарианцем.

Наш Осик был совсем ручным. Когда он подрос и стал летать, мы без опасений выпускали его на прогулку в лесок биостанции. Проголодавшись, птица неизменно возвращалась и просила есть. Однажды осоед, выпущенный утром, не вернулся к обеду. Бывало, только крикнешь: «Осик!»— летит и садится на голову. А тут зовем, смотрим — пропала птица. Искали долго, осмотрели все ее любимые деревья. Когда уже совсем потеряли надежду найти осоеда, я заметил под кустом что-то бурое, шевелящееся. Подошел. Передо мной была большая свежевырытая нора, похожая на хориную, а из нее торчал слегка вздрагивающий птичий хвост. Сомнений не было: нашего Осика кто-то затащил в нору, но он еще сопротивляется. В отчаянии я решил вытащить птицу, ведь она шевелилась, значит, была жива. Я вытянул ее из норы за хвост и лапу. Осик был весь перепачкан землей, но, странное дело,— цел и невредим, без крови и ран. Птица так яростно отбивалась и царапалась свободной лапой, что я не мог удержать ее и бросил. Она запрыгала по земле и ринулась опять в нору. Мгновение — и птица исчезла под землей, снаружи торчал только ее хвост. И тут я заметил несколько желтых насекомых, летавших над норой. Это были земляные осы. Здесь находилось их гнездо, раскопанное и уни- чтоженное птицей. Наконец-то осоед нашел свой настоящий корм, а инстинкт подсказал ему, как надо его добывать.

Из всех крупных хищников, которые перебывали у меня в вольере, Осик был и самым ручным и самым интересным по своему поведению. Он сослужил большую службу при изучении полета, как, впрочем, и многие другие из описанных мной птиц. С Осиком специально работали ученые, и он успешно выполнял все их задания, охотно демонстрируя свое летное искусство.

Знал я осоеда, который жил и, вероятно, сейчас живет в уголке живой природы Бауманского дома пионеров в Москве. Эта безвредная птица была подстрелена каким-то безграмотным охотником. У нее оказалось перебитым крыло. Впоследствии оно срослось, но неправильно, и птица навсегда потеряла способность к полету. За четыре года неволи осоед очень привык к людям и даже привязался к ним. Мишенька охотно садился на подставленную ему руку, позволял себя гладить. Обычно он располагался на спинке стула, под который подкладывалась газета.

Этот осоед тоже проявлял себя вегетарианцем. Мясо он ел, если бывал очень голоден, да и то неохотно. Гораздо больше любила птица сырковую массу, причем в первую очередь тщательно выбирала весь изюм. Не отказывалась она и от варенья. Миролюбие Мишеньки было хорошо известно всем птицам уголка. Когда он забирался на клетку со свиристелями или клестом, чистился, наблюдал за птицами, они относились к нему совершенно без боязни. Но стоило сесть на клетку сороке, как среди птичек поднимался переполох.

У осоеда есть интересное приспособление против укусов ос. У всех хищных птиц кожа при основании клюва (щеки) покрыта редкими волосовидными перышками и просвечивает через них. Только у одного осоеда голова с боков имеет броню — малень- кие, плотные, как чешуйки, пепельно-серые перышки. Они надежно защищают голову хищника от жала насекомых.

Источник: К.Н.Благосклонов. ПТИЦЫ В НЕВОЛЕ. Государственное учебно-педагогическое изд-во Министерства просвещения УСФОР. МОСКВА • I960