Командорский калан

• Класс: Mammalia Linnaeus, 1758 = Млекопитающие
• Инфракласс:Eutheria, Placentalia Gill, 1872 = Плацентарные, высшие звери
•   Отряд: Отряд: Carnivora Bowdich, 1821 = Хищные
•    Семейство: Mustelidae Swainson, 1835 = Куньи, куницы, куницеобразные
•   Род: Enhydra Fleming, 1822 = Каланы
• Вид: Enhydra lutris Linnaeus = Калан, камчатский [морской] бобр, морская выдра

Каланы: командорские отшельники

Читать дополнительно: Калан ; Южный калан ;

К востоку от Камчатки лежат Командорские острова - обитель ветров и туманов. Это родина удивительного зверя, имеющего несколько имен: калан, морской бобр, морская выдра. С выдрой они действительно родственники: оба - хищные звери из обширного семейства куньих.

Живет калан также на Камчатке, Курильских и Алеутских островах, на побережье Северной Америки. Но наш рассказ - об обитателях Командор.

ИЗ СЕРОЙ МГЛЫ, где небо сходится с водой, медленно и мерно накатываются тяжелые волны, с грохотом разбиваются о прибрежные скалы. Со стороны Берингова моря наползает густая пелена тумана, сквозь которую с трудом пробиваются неяркие лучи летнего солнца. Размытые очертания предметов тают в сизой мгле, однако можно разглядеть какие-то силуэты, легко скользящие в волнах прибоя. Темно-коричневая, почти черная шерсть. Крупная голова с прижатыми ушами и светлыми, торчком, усами. Мелькающие в воздухе задние лапы похожи на ласты. Да, этот оригинальный зверь напоминает выдру, только гораздо крупнее ее.

К вечеру туман рассеялся, высыпали яркие звезды, отражаясь и дробясь в океане. Стадо каланов встретило ночь почти в километре от берега, приготовившись к ночлегу среди зарослей морской капусты - алярии.

Корни этой водоросли надежно прикреплены к подводным скалам на глубине двадцати метров, а узкие листья с толстой центральной жилкой и нежными краями поднимаются к поверхности, стелются поверху длинными лентами. Заросли алярии служат надежным естественным волноломом, который гасил накатывающие с океана валы.

В этом затишье каланы проводят ночь. Поднырнув под почти сплошной ковер водорослей, они крутятся, наматывая на себя ленты морской капусты - так, что оказываются спеленутыми: оливково-зеленые лианы, как якоря, удерживают их на одном месте. Повернувшись на спину, выставив из воды голову и брюхо, звери спят, укачиваемые мерными движениями океана. Теперь их не унесет в открытое море, не выбросит на скалистый берег. Рассвет на Командоры возвращается вместе с туманом. Каланы просыпаются, часто позевывая, - такая уж у них привычка. Передними короткими лапками, с шершавыми подушечками вместо пальцев, приводят себя в порядок. Сначала чистят глаза и усы, затем шкурку. Густой, мягкий, шелковистый мех (который, к сожалению, очень ценится людьми, приспособившими его для украшения собственны х особ) требует тщательного ухода. Его очищают от обрывков водорослей, которые служили ночной постелью и якорем, затем основательно разглаживают, даже массируют в тех местах, куда дотянутся лапки.

Каланы мирно покачиваются на волнах рядом друг с другом. Это не только со сна - так всю жизнь. Им в голову не приходит выяснять отношения. В сложных ситуациях каждый готов лучше отступить, чем поссориться. Разве что изредка они позволят себе огрызнуться, да и то без злобы.

Уже совсем рассвело, настало время основательно подкрепиться. Обед для каланов - дело серьезное, ответственное: ведь их корм находится на морском дне. То один, то другой исчезает в глубине. Изгибаясь всем телом, с неподвижными задними ластами, пробиваются они ко дну. Здесь, в зарослях алярий, сидят, плавают, ползают многочисленные животные, которые годятся на обед морским выдрам.

Вот на поверхности появились удачливые ныряльщики. Улегшись на спину, они раскладывают на брюхе свою добычу (под водой распихивали ее по "карманам", образованным складками на груди) и приступают к трапезе. Один калан умудрился вытащить на поверхность сразу семь крупных морских ежей. Покачиваясь на волнах, выбрал одного из них и принялся жесткими, сильными подушечками лапок приминать иглы, умудряясь при этом ни разу не уколоться. Приготовив себе такое колючее блюдо, разделался со всеми ежами и стал вертеться, смывая с меха остатки трапезы. Затем снова нырнул: за один раз не насытишься.

На поверхности показалась голова другого ныряльщика. Этот выгреб из "карманов" целую пригоршню крупных мидий, сорванную с поверхности подводного камня. Черно-фиолетовая раковина этих моллюсков покрепче панциря морского ежа - одними зубами не обойтись. Но не беда, всё уже предусмотрено: из другого "кармана" морская выдра извлекает довольно крупный камень, тоже подобранный на дне. Расположив его на собственном брюхе, отдирает одну мидию, колотит ее о камень. Раковина растрескивается. Закусив, морской бобр не выбрасывает камень, а снова кладет его "за пазуху": пригодится для следующей трапезы, да и грузилом послужит. Голод утолен, теперь можно порезвиться - поплескаться, колесом покрутиться, ловя собственный хвост. Сразу два дела делаются: есть выход переполняющей организм энергии, а налипшие во время еды крошки смываются со шкуры.

Да недолго пришлось каланам резвиться: пока кормились, заплыли за широкую полосу водорослей, оказались на чистой воде. И тут со стороны Тихого океана показалось несколько высоких треугольных плавников, быстро рассекающих волны. Сбившиеся в одну кучу встревоженные животные встают столбиком, чуть ли не до половины высовываются из воды, подслеповато вглядываясь в зловещие плавники. Разглядели-таки: косатки, извечный враг не только каланов - всех плавающих обитателей моря. Какая паника поднялась! Словно по команде, все звери нырнули и изо всех сил бросились к спасительной полосе подводных зарослей. Минута, еще одна - и вот они уже рядом со стеной прибрежного леса. Почти одновременно усатые мордочки высунулись на поверхность. Плавники косаток двигались вблизи зарослей морской капусты, но в них акулы не заходили. Похоже, на этот раз опасность была замечена вовремя - никто не пострадал.

Такая нервная встряска требует немедленной разрядки. А что может успокоить лучше, чем хорошая еда? Каланы вновь принялись нырять за различными донными животными.

Среди взрослых плавает молодняк. Совсем юные, этого года рождения, удобно устроились на животе у матери, нежно удерживаемые ее лапами. Время от времени им приходится оставаться на воде одним: мамы должны есть, нырять за добычей. Годовалые порой чувствуют себя вполне самостоятельно, но чаще предпочитают находиться под родительской опекой. Носить на себе великовозрастное дитя каланиха уже не в состоянии, однако не может отказать в поддержке. Она держится позади своего отпрыска, оба при этом стоят вертикально, как поплавки. Мамаша, обхватив дитя подмышками передними лапами, направляет движение с помощью ласт.

А появлению молодняка предшествует пора брачных игр. Самцы гоняются за самками, хватают их зубами за кожу затылка и стараются затащить на себя. Некоторые из "дам" огрызаются, правда вполне добродушно, другие же с охотой отвечают на заигрывания. То здесь, то там на волнах покачиваются парочки, занимающиеся любовью. Кавалер учтиво предоставляет даме для возлежания собственное брюхо. Она располагается на этом ложе спиной к партнеру, удерживаемая его зубами и лапами. Пылкие самцы трудятся вовсю, иногда с головой погружаясь в воду, после чего отфыркиваются, не прекращая любовных ласк. Их партнерши более сдержанны; некоторые даже умудряются вылизывать собственную шкурку в столь ответственные мгновения. После любовных утех пары не разъединяются - крутятся в воде рядом друг с другом, чтобы спустя короткое время вновь и вновь предаваться радостям любви.

Через девять месяцев самки начинают чувствовать себя в воде неуютно, держатся возле берега, то выползая на прибрежные камни, то опять ныряя в волны. Наконец для одной из будущих матерей настает ответственный момент. Морская выдра решительно выбирается на берег, оставляет без внимания чем-то не приглянувшиеся ей камни и вскоре облюбовывает один, с выемкой. Долго умащивается на нем, потом наступает беспокойное ожидание... И вот на свет появляется новорождённый калан. У него нет братьев и сестер - все заботы матери будут принадлежать только ему, единственному. Мать вылизывает свое дитя. Это продолжается около часа. А затем - в море, как в колыбель...

Солнце почти достигло зенита - настает пора дневного отдыха. На этот раз лишь несколько зверей остаются дремать среди зарослей морской капусты, большая же часть отправляется к берегу. Напротив того места, где они обычно пасутся, есть очень уютный участок побережья: камни лежат у самой воды, на них постоянно набегают пенистые волны. Сюда одни за другим и выбираются каланы. Движения их на суше утрачивают грациозность: морские обитатели то и дело оступаются, оскальзываются на мокрых камнях, неуклюже ковыляют, выискивая местечко поуютней. Найдя таковое, одни заваливаются на бок, другие перекатываются на спину. Солнце и ветер быстро высушивают мокрую шерсть; каланы дремлют, открыв розовую пасть с острыми зубами.

Часа два продолжается сон. Разомлевшие под теплым солнцем звери потягиваются, вертятся с боку на бок, непрерывно позевывая. Наконец, подстегиваемые чувством голода, вновь отправляются в море. Путь назад гораздо проще: если позволяет поверхность скалы, то просто съезжают на брюхе; потом, нырнув под набежавшую волну, отфыркиваясь плывут к месту кормежки.

Погода на Командорах меняется чуть ли не в одну минуту: только что светило яркое солнце - и вот уже набежали свинцовые тучи, заволокли небо, принесли мелкий колючий дождь. К тому же поднялся ветер, покатил на берег волны. Погода или непогода, а морские выдры исправно ныряют, добывая пропитание. Занимаются этим вплоть до наступления сумерек. А там подходит время отправляться на покой. Заросли дальневосточной алярии всегда ждут на ночлег верных своих обитателей.

Владимир Стрелков. Журнал "Любимец" 2000 - 10