Вид: Мангуст обыкновенный (индийский)

• Класс: Mammalia Linnaeus, 1758 = Млекопитающие
• Инфракласс: Eutheria, Placentalia Gill, 1872 = Плацентарные, высшие звери
• Отряд: Carnivora Bowdich, 1821 = Хищные
•      Семейство: Viverridae Gray, 1821 = Виверровые
•     Род: Herpestes Illiger, 1811 = Мангусты
• Вид: Обыкновенный (индийский) мангуст — Herpestes edwardsi Geoffroy, 1818

Вид: Обыкновенный (индийский) мангуст — Herpestes edwardsi

Обыкновенный (индийский) мангуст — Herpestes edwardsi Geoffroy, 1818 (Аравийский п-ов, Ирак, Иран, Афганистан, Индия, Непал, о-в Шри Ланка).

Индийский мангуст гораздо меньше ихневмона; длина его туловища достигает 40—50 см, хвост немного короче. Длинный жесткий мех серого цвета; волосы на концах с широкими белыми кольцами, что и придает шерсти серебристый отлив и светло-серый оттенок; на голове и бедрах окраска темнеет, а на ногах она переходит в черный цвет; щеки и горло отливают в большей или меньшей степени рыжеватым цветом. Впрочем, отличительные признаки очень резко меняются у этого животного, что и привело к выделению многих видов и разновидностей.

Область распространения проходит через весь Индостан к востоку, вероятно, до Ассама, а на запад — до Афганистана и Белуджистана; кроме того, он встречается и на Цейлоне. Водится ли мангуст на Малаккском полуострове, где Кантор приобрел один экземпляр его, это еще не выяснено.

Индийский мангуст не любит леса, он предпочитает кустарники, рощи, дубравы, плантации, берега, поросшие кустарником и тростником, каменистые покатости и часто водворяется в домах, где нередко причиняет большой вред домашней птице и прочим мелким домашним животным. В выкопанных ими самими норах самки приносят по три-четыре детеныша. Индийский мангуст питается сладкими плодами, но предпочитает мясную пищу. Перебегая со скалы на скалу, с камня на камень, из ущелья в ущелье, он так основательно исследует местность, что едва ли от него укроется что-либо съедобное; иногда он залезает в самые узкие щели и вытаскивает оттуда мышей, крыс, ящериц, змей и тому подобных животных, пойманных в их норах и логовищах. При нападении на кур ему приходится действовать значительно осторожнее; тут уж он пускает в ход всю свою природную хитрость: он растягивается на земле и притворяется мертвым, чтобы обмануть глупую птицу, которая из любопытства приходит посмотреть на неизвестный предмет, как только она приблизится, он моментально оживает и в два-три прыжка настигает свою жертву. Эти рассказы путешественников вполне правдоподобны, потому что мне самому приходилось наблюдать то же у африканских мангустов.

Индийского мангуста хвалят и почитают за его победы над ядовитыми змеями. Несмотря на свою незначительную величину, он может одолеть даже очковую змею, одерживая победу над ней не столько своей силой, сколько ловкостью. Туземцы утверждают, что когда мангуста укусит ядовитая змея, он торопится отыскать особую траву или горький корень, известный под названием «мангусвайл», съедает это противоядие и, вылечившись, может снова продолжать схватку со змеей. Самые точные исследователи признают, что в этих рассказах есть доля правды и отравленный укусом змеи мангуст действительно убегает с поля сражения, чтобы отыскать целебный корень и нейтрализовать змеиный яд, после чего снова принимается за змею. Но Теннент говорит, что сингалезцы не верят рассказам европейцев о сознательном употреблении противоядия укушенным змеей мангустом; если во время схватки с очковой змеей, на которую он нападает так же легко, как и на родственных ему млекопитающих, животное поедает какую-то траву или корень, то это, по-видимому, является совершенно случайностью.

Блэнфорд считает историю о противоядии неосновательной. Если бы рассказы эти были верны, то почему тогда одни индийские мангусты имеют в своем распоряжении противоядие, тогда как другие бойцы, преследующие ядовитых змей, как, например секретарь и некоторые орлы, беззащитны против ядовитой змеи? Также надо принять во внимание, что если бы индийский мангуст знал такое верное средство против укуса змеи, то он нападал бы на нее очертя голову, а не предпринимал бы всевозможных мер предосторожности, проявляя во время такой схватки свою удивительную ловкость и хитрость. Жердон и Стерндаль объясняют неуязвимость мангуста в борьбе со змеями свойством его шкуры; они утверждают, что густая щетинистая шерсть и толстая шкура делают зверя почти недосягаемым для зубов змеи; если же змее удается укусить его, то он умирает так же, как и всякое другое животное, хотя, по Блэнфорду, яд действует в его организме медленнее, чем у других млекопитающих одинакового с ним размера. Этот естествоиспытатель был свидетелем того, как мангуст без вреда для себя съедал голову змеи вместе с ядовитой железой. Не следует упускать из виду, что и другие хищники, как, например еж, хорек, барсук, по рассказам Ленца, также без вреда для себя переносят укусы обыкновенной гадюки и могут съедать ее голову вместе с ядовитыми железами.

В 1871 году на одном из заседаний Лондонского зоологического общества Склатер делал ученый доклад о мангусте по поводу возникшей переписки между ним и наместником Санта-Лючии. Последний прислал моему уважаемому другу и сотруднику запрос относительно истребления копьеголовой змеи, этого страшного бича Вест-Индских островов, причем просил доставить ему мангустов, секретарей или каких-либо других больших хищников для борьбы с этим местным врагом. Склатер ответил, что при существующих условиях он скорее всего может рекомендовать для этой цели мангуста, но при этом должен предупредить, что мангусты производят больше опустошений среди домашних птиц, нежели среди ядовитых змей, и что поэтому он советует лучше назначить большую премию за убийство змей, чем выписывать туда упомянутое животное. Впрочем, оп немедленно переслал Де-Вё двух живых мангустов, чтобы тот провел над ними испытания относительно их способности бороться со змеями. Вскоре по получении животных Де-Вё устроил опытную схватку между отважным мангустом и опасной ядовитой змеей. Большую, более чем в полметра длиной, копьеголовую змею заключили в стеклянную банку и доставили перед выпущенным из клетки мангустом. При первом же взгляде на ядовитое пресмыкающееся мангуст проявил сильное возбуждение, весь ощетинился, хлопотливо бегал вокруг банки и всячески пытался раскрыть ее, теребя зубами и когтями тряпку, которой была закрыта посудина. Справившись с этой задачей, он выпустил змею, которая тотчас выползла из банки и, осмотревшись, быстро двинулась вперед. Мангуст бросился на нее и схватил ее зубами и когтями за шею, но змея, точно заранее приготовившись к такому нападению, ловко увильнула и, отскочив в сторону, в свою очередь напала на своего маленького врага; по-видимому, она успела укусить его, так как бедный мангуст жалобно взвизгнул и высоко подпрыгнул на месте, но в ту же минуту собрался с силами и снова вцепился змее в шею, на этот раз с удвоенной яростью. Последовала кратковременная борьба; положение змеи не позволяло ей еще раз употребить в дело свои зубы, но она все-таки успела вырваться из когтей и зубов мангуста и уползла от него на несколько шагов. Мангуст притворялся равнодушным и стал как бы без цели бродить около.

Так прошло почти три минуты. Змея с трудом пошевелилась, хотела скрыться, не считая себя, очевидно, в безопасности, однако осталась лежать на месте. Тогда мангуст совершенно неожиданно снова наскочил на нее, схватил поперек туловища так, что она не шевельнулась, и поволок в свою клетку, дверца которой стояла открытой. Войдя к себе, он спокойно начал есть свою добычу, у которой прежде всего отъел голову. Клетку заперли, и зрители разошлись в полной уверенности, что храбрый победитель поплатится жизнью за свою прожорливость. По прошествии часа снова вернулись к клетке, открыли ее и герой битвы вышел из нее совершенно здоровым, а от побежденной змеи оставался один только маленький кусочек хвоста: все остальное было съедено. Прошло еще две недели, а храбрый мангуст продолжал чувствовать себя таким же бодрым и веселым, как и прежде. Был ли он укушен и насколько сильно, этого сказать нельзя, так как мангуста не удалось исследовать. «Змея, над которой производили этот опыт, — так кончает Де-Вё свой доклад, — была еще полувзрослая, хотя уже достаточно сильная для того, чтобы наносить глубокие укусы, последствия которых могли бы убить человека в продолжение самого короткого времени». В семидесятых годах индийский мангуст был перевезен на Ямайку с целью истребления крыс, которые опустошали сахарные плантации; польза, оказанная этим животным, была определена в два миллиона марок.

Индийский мангуст лучше других пригоден для приручения, потому что он в высшей степени опрятен, чист, весел и относительно добродушен. Поэтому на родине его можно встретить во многих домах, как обычное домашнее животное. За оказываемое ему гостеприимство мангуст отплачивает массой услуг: подобно ихневмону, он в короткое время очищает дом от крыс и мышей. Как настоящий мангуст, мангуст деятелен только днем. Когда его в первый раз приносят в незнакомое жилище, он живо обегает весь дом, выищет все норы, щели и укромные утолки и при помощи своего тонкого чутья тотчас же разыщет грызунов. Он действует так энергично и усердно, что никогда не уходит без добычи.

Как уже сказано, мангуст — довольно добродушное животное, но при дурном расположении духа он, подобно злой собаке, оскаливает зубы решительно на каждого, кто к нему приблизится; впрочем, гнев его непродолжителен, и животное вскоре успокаивается. С человеком мангуст сходится очень быстро; в короткий промежуток времени он так привыкает к своему хозяину, что следует за ним повсюду, спит вместе с ним, ест из его рук и вообще ведет себя как домашнее животное.

У Стерндаля был мангуст, который в продолжение трех лет его пребывания в Индии служил ему постоянным спутником, причем выказывал послушание и верность, свойственный собакам. Пипс отлично знал, когда хозяин хотел застрелить для него птицу, следил, присев на задние ноги, за прицелом ружья и поспешно схватывал упавшую добычу. Будучи очень чистоплотным, он заботился даже об аккуратном содержании своих зубов и выковыривал из них когтями остатки пищи, что со стороны выглядело весьма забавным. Он был замечательно неустрашим, преследовал даже больших собак. Кроме того, Пипс умерщвлял массу змей. В возбужденном состоянии духа он так ощетинивался, что казался вдвое больше своей настоящей величины, но стоило только хозяину погрозить ему пальцем, как разъяренный любимец смирял свой гнев и успокаивался. Однажды он потерялся в густом кустарнике, и хозяин никак не мог разыскать его в тот день, но когда через несколько дней снова пошел Б этот лес, то увидел своего Пипса на дереве, и животное так обрадовалось встрече с хозяином, что тотчас спрыгнуло с дерева и уже не отходило больше от него ни на шаг. Впоследствии Стрендаль взял его с собой в Англию, где мангуст вскоре сделался общим любимцем. Он умел проделывать много забавных штук: прыгал, кувыркался, садился на стул, надев на голову ермолку, изображал из себя солдата и слушался команды. Пипс умер от тоски: он не перенес временной разлуки со своим хозяином и добровольно заморил себя голодом.

http://povodok.ru