Род: Crocodylus Gray, 1825 = Настоящие крокодилы

Заметки натуралиста: нильский крокодил

Читать : Нильский крокодил

Окончание очерка: Заметки натуралиста: Нильский крокодил

Нильский крокодил (Crocodylus niloticus) может достигать в длину до 10 метров. Впрочем, я думаю, что это несколько преувеличено; в действительности же они достигают 5, чаще 6 метров в длину. Он значительно отличается от близко стоящих к нему гребнистого крокодила (Crocodylus porosus) и сиамского крокодила (Crocodylus siamensis) отсутствием всякого рода гребней на передней части головы или рыле. За черепом лежат в один поперечный ряд 4—6 кидеватых щитков, на затылке их 6, число поперечных рядов щитков на спине различно, чаще их 16 или 17, хвостовых щитков бывает 17—18 парных и 18—20 одиночных. Основная окраска темная бронзово-зеленая, причем на спине находятся маленькие черные пятна, на боках туловища и шее замечаются неправильно расположенные темные пятна, а нижняя поверхность тела грязно-желтая. Впрочем, окраска бывает довольно разнообразна.

Местопребыванием нильскому крокодилу, таким образом, служат воды большей части Африки, как береговой области, так и внутренней части материка. Из реки, название которой он носит, он распространяется на восток к югу до области Лимпопо, а на запад от Сенегала до Кунене, а в области озера Чад, по словам Нахтигаля, от вод Вадиса к югу до озера Нгами. Указание Де-Бари, что крокодилы встречаются в Сахаре, севернее 25 градуса широты, в болотах Вади-Михеро, ошибочно. По всей вероятности, многочисленные следы ног, которые Де-Бари видел в иле и принял за следы небольших крокодилов, имевших 5—6 футов длины, принадлежали степному варану. Из островов крокодил живет на Мадагаскаре, Коморских и Сейшельских, но на западноафриканском острове Биоко его нет. Он водится и в стоячей, и в текучей воде, как в озерах и болотах, так и в лужах и дождевых прудах, в многоводном потоке и в незначительной речонке. Он выбирает преимущественно спокойные и глубокие места вод.

Нильский крокодил, которого арабы называют ледшун, кроме того, живет теперь в Палестине, но только в одном месте и в немногих экземплярах, в Крокодиловой речке. В Египте крокодил в настоящее время почти совсем уничтожен. Стрелы и пращи, о которых упоминается в Библии, конечно, не могли изгнать их, но ружейные и винтовочные пули скоро уничтожили этих животных. Наш левиафан хотя и не отступал перед ними, а выдерживал нападение как герой, однако сожительство с современным человеком оказалось для него непосильным. Его золотой век уже почти везде прошел, дни его сочтены, с тех пор как новые охотничьи ружья пробивают его панцирь, как картон. Каждый ребенок может теперь с ним справиться. Над смелым ихневмоном, героем древних преданий, теперь смеются, и его подвиги считаются сомнительными. Ему теперь не приходится поедать яйца крокодилов и вползать в их пасть, чтобы съедать сердце чудовища, так как немногие, оставшиеся в живых крокодилы, которых я видел в Египте, вероятно, в последние годы уже погибли под пулями европейских путешественников. Ихневмон же должен довольствоваться теперь вместо яиц крокодилов куриными яйцами, которыми, впрочем, он, по моему твердому убеждению, всегда питался.

Мое первое знакомство с крокодилом показало мне, что в Египте дни его сочтены. Однажды иезуиты, отправляющиеся в Судан для проповеди христианства язычникам Белого Нила (я вместе с ними отправился в первый раз во внутреннюю Африку), подняли охотничий крик и схватились за свои винтовки. Щелкнуло шесть выстрелов, но я не стрелял, так как сразу заметил, что лежащий смело на виду крокодил уже мертв и был убит опередившими нас путешественники. Но если бы чудовище и было бы живым, то оно все-таки не было бы застреленным, так как из шести пущенных в него пуль ни одна не попала. Но из этого охотничьего пыла, который так сильно возбудил даже духовных лиц, я понял, как в наши дни плохо приходится этому травленому зверю, впрочем, впоследствии я сам старался убедить крокодилов, что им теперь плохо жить.

В этом лежит причина, почему в Маабдийских пещерах в Египте насчитывают крокодилов тысячами, но — в виде мумий. В Судане и особенно во внутренней Африке, где ружья не вытеснили старинного оружия туземцев, дело обстоит иначе. Там еще существует старинная поговорка: «Если ты подымешь на него руку, то помни, что завяжется бой, которого ты не избежишь», особенно у тех рек, берега которых заняты девственным лесом. Поэтому здесь нужно быть очень осторожным. На каждой песчаной отмели можно найти, по крайней мере, одного большого крокодила и с полдюжины меньших, различного возраста и разной длины. Здесь в топях, озерах и болотах можно наблюдать прекрасные экземпляры этих чудовищ. К Судану еще вполне применимы слова Священного Писания относительно страшного левиафана, ибо там нет ни одного села, жители которого не рассказывали бы о несчастных случаях, нет ни одного человека, который бы, удивляясь силе «Тимзаха», не проклинал бы его. На последнее суданцы действительно имеют полное право, ибо они совершенно бессильны против крокодила и должны, не оказывая сопротивления, позволять ему уйти, когда страшный хищник тащит на глубину их детей или домашних животных. Они с трудом побеждают его. но не могут уничтожить. Можно предположить, что в Голубом и Белом Ниле живут еще сотни и тысячи крокодилов, так как я видел их везде. Я насчитал их в течение одного дня в Голубом Ниле больше 30 штук и на одной только песчаной отмели 18 штук. Между ними были исполины, достигавшие в длину не менее 5 метров, которым наверно было несколько сот лет. Я должен заметить при этом, что ошибиться относительно длины крокодила, греющегося на солнце вне воды и движущегося в воде, так же легко, как относительно длины змеи. Крокодил, имеющий 5 метров в длину, представляет из себя на самом деле исполинское чудовище, но кажется невооруженному глазу еще длиннее, чем в действительности. Я не думаю, чтобы между сотнями виденных мной крокодилов был хоть один в 7 метров длины. Поэтому я оставляю под сомнением те сообщения, в которых говорится о крокодилах, имеющих в длину около или больше 9 метров. Эти сообщения не основаны на точном измерении; длина крокодилов вычислялась на основании длины черепах. Вследствие этого часто впадали в ошибку, так как череп старых крокодилов несравненно длиннее, чем череп молодых экземпляров. Крокодил, имеющий 5 метров в длину, может считаться взрослым, тем не менее, хотя и очень медленно, рост его постоянно увеличивается. По всей вероятности, он растет до конца своей жизни, который наступает, при очень благоприятных условиях, наверно только по прошествии необычайно длинного периода.

Песчаная отмель, на которой крокодил уютно может погреться на солнце, является главным условием при выборе ими местопребывания. Быстрых мест в реке он не любит, очень редко его находят в потоках с сильным течением. Он с постоянством и упорством держится раз избранного местопребывания. Мы всегда обращали внимание на участки реки, изобилующие крокодилами, и старые люди уверяли нас, что они еще с детства замечают всегда одного и того же крокодила на определенной песчаной отмели. В дождливое время он предпринимает иногда небольшие экскурсии внутрь страны, но держится там в дождевых потоках или в лесах, залитых водой. Тот, кто привык думать, что крокодил неловок, ошибается. В воде крокодил очень проворен, плавает и ныряет на всякой глубине очень быстро и рассекает волны, как стрела прорезает воздух. Необычайно сильный хвост служит ему отличнейшим рулем, а хорошо развитые плавательные перепонки на задних лапах помогают ему двигаться куда угодно и принимать всякое положение в воде. Когда он хочет отдохнуть, тогда он погружает по косому направлению заднюю часть своего тела в воду. В это время его голова лежит по всей длине горизонтально на поверхности воды. Он удерживается в таком положении, по-видимому, слабыми толчками хвоста. Он может также оставаться неподвижным, если у него легкие с избытком наполнены воздухом. Если он хочет опуститься на дно реки, тогда он опоражнивает дыхательные пути и бросается на глубину вниз головой, причем, подобно играющим дельфинам, выставляет часть спины и, по большей части, также и кончик хвоста . Если он хочет быстро проплыть известное пространство, тогда он машет хвостом вправо и влево и гребет одновременно задними лапами, хотя последние преимущественно служат рулем. Рассерженный и в смертоносном бою он бьет по воде так сильно, что вполне оправдывает библейское «Он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь» (Иов, гл.41, ст.23). На земле он также движется довольно ловко, хотя только в исключительных случаях проходит большие пространства на суше. Когда он карабкается на песчаную отмель, то проделывает это обыкновенно очень медленно: передвигает одну ногу за другой и держит тело так низко, что оно волочится по песку. При этом задняя часть тела приподнята выше, чем передняя. Если он находится в некотором отдалении от реки, то, испуганный, очень быстро бросается в воду. С такой же скоростью он выскакивает из воды на сушу, когда желает схватить замеченную им добычу. Мой друг Пенней во время своего путешествия натолкнулся однажды на крокодила, который спрятался в дождевом потоке, почти сплошь наполненном сухими листьями. При приближении всадников крокодил убежал и поспешил напрямик к реке, находившейся на расстоянии около 10 километров. Он это проделал так быстро и торопливо, что его нельзя было догнать на очень быстрых верховых верблюдах. Известное старинное повествование о том, что крокодилы не умеют двигаться зигзагами, не что иное, как басня, может подтвердить каждый наблюдатель, видевший, как крокодил выползает из воды на песок и возвращается обратно в воду. Он на протяжении этого короткого пути описывает круг, диаметр которого немногим превышает длину тела крокодила.

Мнение Геродота о зрении неверно, так как крокодил обладает под водой чрезвычайно острым зрением и на суше видит довольно хорошо. Если же отец истории хотел сказать, что зрение у крокодила не является самым развитым чувством, тогда он прав, потому что самым развитым чувством у крокодила следует считать слух. Во всяком случае, крокодил слышит лучше, чем другие, пожалуй, даже, чем все остальные пресмыкающиеся. Он различает, в чем легко убедиться на охотах, самый незначительный шорох и в большинстве случаев обязан в минуту опасности этому острому слуху своим спасением и безопасностью. Неразвитыми, чтобы не сказать тупыми, являются чувства обоняния, вкуса и осязания, что может быть доказано некоторыми наблюдениями. Нельзя отказать крокодилу в известной степени понятливости. Он не забывает преследований, которым подвергался, и на будущее время старается тщательно их избегать. Все крокодилы, живущие в Египте во время моего пребывания, при приближении корабля уползали всегда в воду. Это они проделывали всегда так своевременно, что ни разу нельзя было послать им вдогонку пули из ружья. Наоборот, крокодилы, живущие в реках Судана, подпускают значительно ближе к себе судно, и, вследствие этого, их можно застрелить с судна. Старые крокодилы, появляющиеся в течение многих лет на одной и той же песчаной отмели, оставляют ее, если их несколько раз потревожить, и выбирают другую. Выбор свой они делают с известным умением, руководясь тем, чтобы на ней можно было уютно поспать и согреться на солнце. Они также с точностью помнят места, доставлявшие им не раз добычу, именно дороги, ведущие к реке, по которым часто проходят стада животных и женщины спускаются за водой. С этих мест они не сводят глаз и вблизи их подстерегают добычу. Однако они не делают различия между людьми, могущими нанести им вред, и такими, которых вовсе не нужно бояться, но предпочитают действовать наверняка и прячутся в воду всякий раз, как увидят людей. При нападении на добычу они проявляют явное лукавство, которое, впрочем, нельзя сравнивать с хитростью млекопитающих или птиц. При этом ясно выказывается неуклюжесть, дикость и незначительная понятливость крокодила. Их образ жизни различен, смотря по обстоятельствам. На суше крокодил жалок и труслив, в воде же он, хотя не дерзок, но смел и предприимчив. По-видимому, он убедился в безопасности, которую доставляет природная среда, что и видно из его поведения. Крокодил живет с равными ему по величине животными того же вида в добром согласии, за исключением времени спаривания. Крокодилы же менее значительной величины находятся постоянно в опасности, так как крокодил, томимый голодом, теряет всякое самообладание. Он обращает на других животных внимание только тогда, когда можно одно из них схватить и пожрать, а тем, которых он не может схватить, позволяет бродить очень близко около себя.

Крокодил способен издавать крик, похожий на глухое мычание; впрочем, он кричит только при сильном возбуждении. Я полагаю, что можно наблюдать крокодила в течение нескольких месяцев и не слышать его голоса; если же его испугать неожиданно или нанести рану, тогда он начинает глухо ворчать или даже {громко} мычать. На одной охоте на цапель у Белого Нила я осторожно приблизился к крутому берегу и увидел у моих ног, вместо желанной птицы, крокодила. Предназначенный для цапли заряд я пустил в череп крокодилу. Он, разъяренный, выдвинулся из воды, громко заворчал и исчез под волнами. Тот крокодил, на которого набрел Пенней, выразил свой испуг мычанием. Когда он рассержен, то слышится трубное или глухо шипящее сопение. Молодые крокодилы, недавно только вылупившиеся из яйца, издают своеобразно квакающий звук, напоминающий веселую трескотню лягушек . Крокодил обыкновенно выходит из реки около полудня, чтобы погреться на солнце и поспать. Он не может спать на воде, потому что при неправильном, непроизвольном дыхании он опускается в глубину, где, вследствие потребности в воздухе, он должен скоро проснуться; однако при известных условиях крокодилы, лежащие на воде, могут предаваться полудремоте: по крайней мере мои пленники так поступали. Для своего полуденного сна он вползает на низменную песчаную отмель очень медленно и осторожно, внимательно обозревает окрестность своими зеленоватыми глазами и после продолжительного осмотра ложится спать, причем сразу грузно опускается на брюхо. Он лежит, почти всегда свернувшись, причем рыло и конец хвоста направлены к берегу. Часто конец хвоста обмывается при этом водой. Растянувшись удобно, он приподнимает крышечку, закрывающую его ноздри, сопит, зевает и открывает, сколько может, свою зубастую пасть. С этого момента он лежит неподвижно на одном месте и, по-видимому, скоро засыпает, но нельзя сказать, чтобы сон его был очень глубок, так как каждый, едва слышный шорох пробуждает его и заставляет прятаться в воду. Я наблюдал это приготовление ко сну крокодила с помощью зрительной трубы из одной землянки, расположенной на той же отмели. Поэтому я могу поручиться за каждое вышесказанное слово.

Крокодил лежит на суше вплоть до захода солнца, иногда их собирается многочисленное общество. Случается, некоторые лежат отчасти друг на друге, обычно же они лежат поодиночке отдельно один от другого, особенно молодые находятся на почтительном расстоянии от старых. С наступлением сумерек все острова пустеют, в это время начинается охота, продолжающаяся в течение всей ночи и даже в утренние часы. Предметом охоты в реке служат главным образом рыбы. Не подлежит никакому сомнению, что громадные, тяжеловесные, по-видимому, неповоротливые крокодилы умеют ловить этих проворных водных обитателей, так как рыбы составляют настоящую, если можно так выразиться, их природную пищу. Кроме рыб крокодил схватывает всех больших и маленьких млекопитающих, пришедших, по неосторожности, к реке для питья, а также болотных и водяных птиц, которых может поймать. Он приближается к водопою или стоянке своей добычи очень осторожно, погружается совершенно в воду, плавает тихо и бесшумно и выставляет из воды только ноздри для дыхания. Нападая, он бросается на берег, как я не раз наблюдал, быстро, как молния, и в прямолинейном направлении. Крокодил никогда не решается преследовать на суше не пойманную в воде добычу. Мы видели с истинным наслаждением, как пьющая у реки антилопа вдруг двумя сильными скачками очутилась на вершине берега, и в тот же момент крокодил погнался за ней лишь только до середины высоты берега. Он обманывает птиц своим видимым спокойствием, невнимательностью и неподвижностью и делает вид, что и не помышляет вовсе об их преследовании. Затем, бросившись моментально вперед, попадает в их гущу или же сначала приближается к ним очень медленно, дюйм за дюймом, а потом, находясь от них на достаточном расстоянии, переходит к нападению. «Я постоянно бывал свидетелем, — говорит Бэкер, — как он бросался на густые стаи маленьких птиц, которые роются в кустах на берегу реки. Эти птицы сознают постоянно свою опасность и убегают, если возможно, до нападения. Крокодил лежит на поверхности воды так спокойно и невинно, точно он попал туда случайно. Таким образом, он обращает на себя внимание птиц и, заметивши их взоры, медленно уплывает на значительное расстояние. Птицы, одураченные обманщиком, будучи убеждены, что опасность миновала, возвращаются в кусты и, побуждаемые жаждой, погружают свои клювы в воду. Занятые утолением жажды, они не замечают, что их враг исчез с поверхности воды. Внезапный плеск, появление под кустом пары сильных челюстей и проглатывание нескольких дюжин жертв - вот результаты неожиданного возвращения крокодила. Он коварно скрылся в воду и, под охраной ее. возвратился. Я наблюдал, что крокодилы постоянно ведут охоту именно вышеуказанным способом; обманывают ложным отступлением и бросаются затем из-под воды».

Я нисколько не сомневаюсь в истине сообщения Бэкера, что жертвой взрослому крокодилу служат также птицы величиной с зяблика; Дэй находил в исследованных желудках болотного крокодила, похожего на описываемый вид, не только остатки речных выдр, птиц, змей, ядовитых и неядовитых, но и остатки водяных жуков, попавших, вероятно, вместе с добычей. Нильский крокодил так же мало, как и болотный, пренебрегает маленькой, незначительной добычей, хотя всегда предпочитает крупную. Гессе нашел в желудке крокодила, имевшего в длину только 2,7 метра, вместе с несколькими потертыми осколками зеленых бутылок остатки 40 крыс. Он охотится даже на больших млекопитающих животных: стаскивает на глубину реки ослов, лошадей, быков и верблюдов. На двух главных разветвлениях Нила пастухи ежегодно теряют многих животных из своих стад. Мы видели у Голубого Нила быка, лежавшего на берегу без головы. Владелец его, плача, рассказал нам, что за несколько минут до этого его схватил «сын, внук и правнук проклятого Аллахом чудовища» и откусил голову зубами, я и до сих пор не могу себе объяснить, несмотря на сильное вооружение пасти, столь мощное проявление силы. Что он одолевает верблюда, я впоследствии убедился.

Во время моего пребывания в Хартуме у одного верблюда, отправившегося на водопой к Белому Нилу, крокодил откусил ногу, и когда я поехал к реке, то увидел, что пастухи в Восточном Судане принимают, при водопое своих верблюдов, меры осторожности. Они гонят стада в реку с сильным криком, и всех животных разом, для того чтобы шумом и суматохой прогнать крокодила. Более мелких животных, коров, лошадей, ослов, овец и коз никогда не поят прямо из реки, в которой водятся крокодилы, а всегда из особо вырытых на берегу бассейнов и прудов. Пастухи должны наполнять эти водохранилища водой или же они отгораживают в самой реке густым терновым плетнем участок, для того чтобы образовать безопасный от страшных хищников водопой. Пожиранием людей крокодил еще опаснее, чем похищением домашних животных. В Судане повсюду происходят ежегодно несчастья, а что путешественники мало слышат рассказов об этом, объясняется тем, что они не особенно справляются о них. Старые люди всегда могут рассказывать любознательному чужестранцу, что крокодил утащил в мутные волны такого-то и такого-то, сына того и того, потомка этого и того, и еще разных животных: лошадей, верблюдов, мулов, ослов, собак, овец и коз. Утащив, он их пожрал целиком или, по крайней мере, откусил у них конечности. Большей частью туземцы становятся добычей крокодила тогда, когда они входят в реку черпать воду. Эти опасные хищные звери встречаются даже у водопоев больших деревень и городов. Во время моего пребывания в Хартуме один мальчик в нескольких шагах от дома был схвачен, потоплен, выброшен на песчаную мель, находившуюся среди реки, и проглочен там, на глазах моих слуг. К сожалению, страх суданцев обусловлен основательными причинами. По словам Пехуэль-Леше, у берегов Лоанге появляются очень часто три вида крокодилов: африканский узкорылый, нильский и тупорылый, а о несчастных случаях здесь очень редко можно слышать. У берегов нижнего Конго дело обстоит иначе. Там, по Линд-неру, похищается вблизи европейских факторий ежегодно не менее четырех человек. Гессе утверждает, что ему в течение трех лет было известно с полдюжины таких случаев у берегов Конго и Лоанге; число же жертв в действительности значительно больше, так как большая часть происшествий только случайно становится известной. «Конечно, — продолжает он, — часто можно было бы избежать этих несчастных случаев, если бы негры не были необычайно беспечны и неосторожны. Достоверно известно, что крокодилы нападают, хотя и очень редко, на людей в челноках. За один случай такого рода может поручиться Пехуэль-Леше, который был очевидцем его вместе с миссионером Кумбером. Этот случай произошел в полдень у бельгийской станции Минианга на берегу Конго. Старшина туземного племени удил рыбу на глубоком, хотя и защищенном подводными камнями месте реки с очень маленькой душегубки, находившейся вплоть до бортов в воде. Вдруг его схватывает и моментально утаскивает в воду крокодил, голова которого только на мгновение показалась из воды, все это совершилось так бесшумно и быстро, что негр даже не успел вскрикнуть. Только опрокинувшийся вслед за этим челнок произвел шум. Это произошло столь неожиданно, что нельзя было себе уяснить, как и где крокодил схватил человека.

Все более разумные животные знают крокодила и его способ нападения. Когда степные номады приходят к реке со своими стадами и собаками, тогда им приходится много возиться с последними и терять много прекрасных животных, так как собаки еще не набрались опытности. Напротив, собаки, выросшие в селах, расположенных у реки, редко становятся добычей крокодила. Когда у них является желание напиться, тогда они приближаются к поверхности воды всегда с чрезвычайной осторожностью, внимательно осматривают ее, выпивают несколько капель и поспешно возвращаются на берег. Постояв здесь достаточно долгое время, они пристально смотрят в воду, снова приближаются с соблюдением всех правил предосторожности и пьют еще. Так они поступают до тех пор, пока не утолят жажды. Ненависть их к крокодилу обнаруживается, если показать им большую ящерицу. Увидев ее, они отскакивают так, как обезьяна от змеи, и начинают громко лаять.

Крокодил пожирает, кроме живых, также и мертвых животных, плавающих в реке. Я несколько раз лишался ценных птиц, которые, будучи подстрелены, падали в реку, причем каждый раз при подобной потере я повторял клятву отомстить, данную впервые мной при одной встрече с крокодилом, которая могла оказаться очень печальной для меня. Каждая выпущенная моей рукой пуля, которыми я пронизал во время своего второго путешествия в Судане одно из этих чудовищ, служила местью. Я раскинул свой шатер напротив Хартума, охотился в течение нескольких дней и однажды подстрелил орлана, казавшегося мне тогда ценной птицей. Птица, будучи подстрелена, долетела до реки и здесь упала на поверхность воды. Волнами ее прибило к берегу и приблизило к одному течению, направляющемуся в середину реки. Этим течением ее унесло бы от меня. Показался араб, я стал просить его выловить для меня птицу. «Сохрани меня Бог, господин, — отвечал он мне, — здесь я не войду в воду, потому что в ней много крокодилов. Только несколько недель тому назад они поймали во время питья двух овец и утащили в реку; одному верблюду откусили ногу, лошадь едва убежала от них». Я обещал арабу большое вознаграждение, назвал его другом и потребовал от него, чтобы он показал, что он мужчина. Он спокойно возразил, что он не может исполнить даже, если бы я мог предложить ему «все сокровища мира». Я неохотно разделся, спрыгнул в реку и поплыл за моей птицей. Вдруг араб громко закричал: «Господин, во имя милостивого и милосердного Аллаха, возвратись! Крокодил!» Я в испуге поспешил к берегу. С другой стороны реки появился огромный крокодил, выставляя свои спинные щитки над поверхностью воды. Он плыл прямо в направлении моей птицы, нырнул вблизи нее, открыл пасть, которая показалась мне достаточных размеров, чтобы вместить и меня, утащил на моих глазах добычу и исчез с ней в мутных волнах. Второй крокодил тоже прямо поплыл на клювача, которого мой слуга хотел поймать на другом берегу. Он, наверно, учинил бы охоту на человека вместо птицы, если бы я своевременно пущенной пулей не помешал бы этому и другим дальнейшим его нападениям. Иных крокодилов нельзя даже выстрелами заставить уйти от добычи, на которую они обратили внимание. Иногда они схватывают негодные для пищи вещи, которые плавают в реке, и тратят немало времени для исследования мнимой добычи, прежде чем проглотить ее. Употребляемый суданцами кожаный мешок, наполненный воздухом или водой, может служить, по словам Бэкера, приманкой для крокодила. Крокодил схватывает этот мешок, а владелец мешка спасается.

В прямой противоположности к наглой дерзости крокодила, находящегося в воде, стоит его жалкая трусость во время пребывания на суше. Очень редко он отходит на расстояние, больше 100 шагов от берега, и при кажущейся опасности устремляется напрямик обратно в реку. При появлении человека крокодил всегда обращается в бегство с большой поспешностью, при этом он никогда не помышляет преследовать человека в глубь суши. Я сотни раз внезапно, шутя, пугал крокодила и всегда видел, что он, подобно лягушкам на суше, с боязливой поспешностью спрыгивал в реку. Один из моих слуг хотел рано утром еще в сумерках подстеречь диких уток из-за ствола дерева, лежавшего вблизи реки. Он немало испугался, когда мнимый древесный ствол вдруг оказался крокодилом. К счастью, крокодил, перепуганный, вероятно, не меньше, чем мой слуга, поступил как всегда. Он стал сам искать спасения, вместо того чтобы броситься на подползающего человека. Крокодил проявляет подобную боязливость даже тогда, когда ему отрезают дорогу к реке. Он всегда стремится достигнуть первого хорошего убежища, где он мог бы быть в безопасности. Во время одной охоты в лесах Голубого Нила мы были очень встревожены, встретив однажды утром в лесу крокодила, имевшего в длину около 2,5 метра. Но наше изумление возросло еще больше, когда мы увидели, что крокодил убежал в ближайший высокий кустарник, где оставался совершенно недвижим, так что мы не могли увидеть его и привести в исполнение наше намерение пустить в него пулю.

Подобные же факты сообщает и Пехуэль-Леше из западной Африки: «Животные, кажущиеся на суше столь беспомощными, могут бегать с совершенно поднятым телом так быстро, что их нельзя догнать, причем хвост их не волочится. Испуганные и отрезанные от воды крокодилы, изгибаясь, убегают очень поспешно в очень густой кустарник и скрываются в нем так искусно, что очень редко можно их найти. Во время бега они могут очень круто поворачиваться и иногда делают петли и бегут зигзагами. Поэтому преследовать их в местности, не вполне открытой взорам, оказывается бесполезной попыткой. Запыхавшийся, разбитый и исцарапанный охотник через больший или меньший промежуток времени остановится и с удивлением спрашивает себя, куда могло спрятаться столь крупное животное. Крокодил же между тем, вероятно, достиг уже реки или преспокойно лежит в чаще. Крокодилы, подобно бегемотам, могут взбираться на очень крутые отлогости и скалы и вползают очень охотно на свалившиеся или отчасти прямо стоящие стволы деревьев, растущие на берегу. На более значительные расстояния от берега, именно на 50—100 шагов, они удаляются только в местах, не посещаемых человеком, и на песчаных мелях, представляющих возможность обозрения большого пространства. Обыкновенно же они спят или греются на солнце так близко к берегу, что одним прыжком могут очутиться в воде. При этом голова у них всегда обращена к воде, тело, особенно у взрослых, только в очень редких случаях лежит прямо вытянутое, чаще же более или менее изогнуто, так что некоторые положения тела кажутся совсем неестественными. Некоторые из этих чудовищ греются на солнце, лежа на боку, причем все четыре лапы или вытянуты, или же все подогнуты, а хвост загнут к брюху в виде петли. Так как часто у этих животных очень толстое брюхо, то крокодил при этом нисколько не соответствует обычному образу, который мы о нем составили, и он вовсе не похож на тощие экземпляры иных зоологических садов.

Читать окончание очерка: Заметки натуралиста: Нильский крокодил