Колючий азиат

Авторские рассказы зоолога, к.б.н., ЕВСТАФЬЕВА И. Л.

Читать: Hystrix = Дикобразы

Колючий азиат

Уж больше часа как ночь своим черным покрывалом укутала землю. Молодая луна явно не спешила подняться над небосводом. И только в тусклом свете, дошедшем до Земли от мириад звезд, плотно усеявших все небесную сферу, можно было с трудом рассмотреть стоявший на краю бахчи шалаш. Там, мирно посапывая, спал крепким сном, уставший за долгий трудовой день, сторож. Здесь же, неподалеку, в широком арыке тихо плескалась о земляные берега чуть мутноватая, нагретая за день ласковыми лучами солнца, вода.

С заходом солнца ветер стих и воцарившуюся над полем тишину, время от времени, нарушали то тихие шорохи, то звуки издаваемые ночными обитателями. За арыком, в густой траве, изредка попискивали полевки, занятые своими делами. Вскрикнула спросонок и замолчала какая-то пичужка, устроившаяся в зарослях кустарника для сна на короткую летнюю ночь. Несмело, несколько раз квакнула лягушка, и как бы сама испугавшись своего крика, скрылась под водой. Вдалеке, на краю поселка, залаяла собака, и ее тут же поддержало еще несколько хриплых голосов, но вскоре все стихло.

В кустах хрустнула сухая палка, затем осторожно раздвинулись густые ветки кустарников и на краю поля появился зверек, размером с небольшую дворнягу. Чуть нервно посапывая он оглянулся по сторонам. Пройдя несколько метров вдоль края поля он остановился и замер, прислушиваясь к ночной тишине, внимательно анализирую редкие разрозненные шорохи и звуки, то и дело, доносившиеся до его чуткого слуха с разных сторон. Спустя несколько мгновений, успокоившись, он двинулся дальше в глубь поля, постоянно принюхиваясь. Глухое топанье ног и характерное шуршание и постукивание игл выдавали в ночном посетителе бахчи дикобраза.

Неторопливо двигаясь по полю, дикобраз внимательно обнюхивал встреченные на своем пути то одну, то другую еще зеленоватые дыни, поэтому он не задерживаясь, продолжил свой поиск. Забравшись метров на двадцать в глубь поля, дикобраз с помощью своего чуткого обоняния наконец нашел то, ради чего и пустился в довольно длительное и не совсем безопасное путешествие - большую спелую дыню. Она разливала вокруг себя благоухающий аромат, будоража и без того разыгравшийся аппетит.

Подобравшись к дыне поближе, дикобраз завалился на брюхо и, придерживая свою добычу передними лапами, приступил к трапезе. Он неторопливо отгрызал острыми резцами кусок за куском сочный и сладкий деликатес. Тщательно прожевывая, явно смакуя, он наслаждался едой, полузакрыв от удовольствия глаза. Время от времени зверек замирал, внимательно прислушивался к доносившимся отовсюду шорохам, и не заметив для себя ничего опасного, возобновлял прерванное кормление. Добравшись до сердцевины дыни, дикобраз с аппетитом стал поедать питательные, уже практически зрелые, семена.

Но оставим на некоторое время кормящегося зверька, чтобы познакомиться с его незаменимыми помощниками – органами чувств. У дикобраза, ведущего ночной образ жизни, зрение развито слабо, поэтому пользуется им только в лунные и безоблачные ночи. Зато слух, которому он доверяет значительно больше, довольно чуток. Отлично развито и обоняние, с помощью которого зверек всегда различит запах притаившегося поблизости хищника, оно же помогает отыскать лакомые корешки, скрытые под толстым слоем земли…

Прошло еще немало времени, пока наш обжора наконец насытился. Встал, разминая затекшие конечности – потянулся. Еще немного потоптавшись и обнюхав жалкие остатки трапезы, он развернулся и резво, несмотря на заметно отвисавшее от значительного количества поглощенной еды брюшко, отправился в обратный путь - домой. Остановившись еще у одной благоухавшей дыни, он откусил несколько кусочков, а затем продолжил свой путь.

Подойдя к арыку, он осторожно спустился к урезу воды и жадно припал к живительному источнику, быстро восполняя потерянную организмом влагу. Хотя вода была теплой и немного пахла речной тиной, она прекрасно утоляла разгоревшуюся после еды жажду. Подняв на несколько мгновений голову, он перевел дыхание, огляделся вокруг, принюхался, затем, сделав еще несколько глотков, выбрался по крутому откосу на берег арыка. Вот теперь можно и домой…

Дикобраз ради такого лакомства, как душистая и сладкая дыня, уже более недели каждую ночь совершал свои путешествия от норы до бахчи, протяженностью более двух километров. А началось все это после того, как легкий ночной ветерок донес до его чуткого обоняния сладостную информацию о созревшем на бахче вкусном, питательном и очень богатом витаминами угощении. И не важно, что оно предназначалось для других, двуногих существ – ведь этих желтых благоухающих дынь хватит для всех. Да и устоять перед таким соблазном было не в его дикобразовых силах, хотя других, более привычных его вкусу кормов, можно было легко найти значительно ближе от норы, и к тому же не подвергая себя всяким опасностям.

Через пол часа довольно быстрой ходьбы дикобраз добрался до своей норы, расположившейся на пологом склоне небольшой лощины, по дну которой протекал, весело журча, маленький ручеек. Он был совсем коротким - метров пятьсот, не более. Начинаясь родничком, пробивающимся из-под тяжелого замшелого камня, ручеек по мере своего неторопливого бега, отдавал свои каплю за каплей нежным изумрудным травинкам, плотной зеленой стеной произраставших на его берегах. С каждым метром ручеек все истончался, постепенно исчезая в земле, успевая дать свою живительную влагу многочисленным насекомым, пичужкам и зверькам, которые в самые знойные дневные часы собирались на водопой на его берегах. Регулярно посещал ручеек и дикобраз – ведь не даром расположил он свой дом неподалеку от этого источника жизни.

Вот и сейчас, прежде чем отправиться в нору на отдых, он спустился к ручейку по хорошо натоптанной им же тропинке. Сделав несколько глотков чистой, прохладной родниковой воды он окончательно утолил свою жажду. Решительно развернувшись, дикобраз направился вверх по склону к своему надежному подземному убежищу, где его ожидали прохлада, спокойствие и уютное гнездо.

У самого входа в нору возвышался небольшой земляной холмик. Эту землю дикобраз выбросил наружу при рытье своего жилища. Вершина холмика была плотно утоптана и полностью лишена растительности. Именно здесь любил отдыхать дикобраз после сытной еды, перед тем, как спуститься в нору и уснуть. Здесь же валялись экскременты зверька, несколько его острых старых игл и прочий растительный мусор. Да, чистюлей дикобраза не назовешь!

В нескольких метрах в стороне располагалось еще несколько холмиков разной высоты. Они выдавали расположенные по соседству дополнительные входы в подземное жилища этого землекопа.

Холмики, которые венчали входы в норы были связаны между собой хорошо вытоптанными тропинками. Еще одна тропинка шла вниз, к водопою; две другие - к разным кормовым участкам.

Каждый вход в нору дикобраза начинался воронкой, при этом самая большая, достигавшая почти полутора метров в диаметре, была у центрального входа, которым хозяин пользовался наиболее часто. Другие норы начинались воронками поменьше: высотой около 50 см, шириной - до метра. Даже беглого взгляда на поселение было достаточно, чтобы увидеть, что регулярно зверек пользовался только двумя выходами, другие использовал от случая к случаю.

В целом же, все жилище нашего дикобраза, как и других его соплеменников, располагалось на площади более ста квадратных метров, а протяженность подземных ходов превышала 25 м.

Отдохнув от ночного похода на холмике, дикобраз стал забираться в нору. Продвигаясь по подземному ходу все глубже под землю, он вскоре оказался в просторной камере. Ее диаметр достигал двух метров, а в высоту она имела около пятидесяти сантиметров. Благодаря большой глубине залегания, температура воздуха здесь редко поднималась до 20-22°С, даже в самые жаркие дни. Значительно выше была здесь и влажность воздуха, что в целом и создавало для дикобраза вполне комфортные, по настоящему домашние, условия.

Из гнездовой камеры, служившей ее хозяину спальней, отходит еще два хода - один ведет наружу, другой, расширяясь, спускается еще глубже, во вторую подземную комнату. А она через разветвленную сеть ходов соединяется с земной поверхностью несколькими дополнительными выходами. Да, солидно пришлось потрудиться дикобразу, чтобы все это построить!

Идет время, заканчивается осень, и вот уже с неба полетели первые снежинки, захрустела под ногами смерзшаяся пожухлая трава. А образ жизни дикобраза почти не меняется. Все также каждый вечер отправляется он за кормом. Только теперь он никогда не уходит так далеко от норы, как летом или ранней осенью.

В сильные морозы и ненастные дни дикобразы по несколько дней не покидают своих нор. А стихнет пурга, успокоится ветер, выглянет солнце из-за туч и появится на поверхности у входа в нору дикобраз. Немного потоптавшись у входа он отправляется на поиски корма, и остается за ним в снегу только глубокая траншея.

В это время не приходится перебирать кормами. Поэтому проголодавшийся дикобраз не прочь поесть даже веток и древесной коры. Пользуясь своими длинными когтями, он без труда забирается на дерево. Устроившись поудобнее на крепкой ветке, он приступает к еде. Поскольку дикобразы обожают кору, они приносят огромный ущерб лесу. За зиму один взрослый дикобраз может погубить от 80 до 100 деревьев. Съев несколько мерзлых клубеньков и толстых корешков, с трудом выцарапанных из мерзлой земли, дикобраз снова скрывается в своей норе...

С приходом весны у дикобраза начинается гон. Самцы разыскивают представительниц прекрасного пола, а затем начинают ухаживать за своими избранницами. Самка, после непродолжительного знакомства с самцом, одобрительно и благосклонно принимает его ухаживания, отвечая взаимностью.

Как же происходит спаривание у этих колючих созданий? При приближении самца самочка приподнимает свой колючий хвост вверх, пригибая к спине. Тогда иглы на задней части тела раздвигаются в стороны и самец, получив доступ к ее телу, опершись передними лапами в спину самочки, спаривается с ней.

Автор: И.Л.Евстафьев

Перейти: Часть 2