Нил: слоны, буйволы

• Перейти в оглавление раздела: Африка
• Читать: Животные бассейна верхнего Нила

Постоянно увеличивающееся количество животных вызывает серьезные изменения в парках. Слоны — известные губители деревьев. На месте вырванных ими деревьев быстро вырастает высокая буйная трава. В этой части континента только один сезон дождей в году, за которым наступает долгий сухой сезон, сопровождаемый страшными пожарами. Когда пожар проносится по саванне, молодые деревья уже не в силах заменить те, которые год назад уничтожили слоны. Край из лесов-саванны превращается в саванну с травяным покровом. Деревья нужны слонам не только для пищи, но и для того, чтобы потереться об их кору. Когда деревьев становится меньше, слоны трутся о высокие термитники и привыкают есть траву. Как дальше будут развиваться эти места, сказать трудно. Ясно одно: произошло нарушение естественного равновесия, что отразилось не только на растительности, но и на животном мире. Современное положение пока таково, что здесь почти полностью отсутствуют животные, питающиеся листьями деревьев, и преобладают те, которые питаются травой.

Чешский естествоиспытатель и путешественник Иржи Баум, который плавал в 1931 году по Верхнему Нилу, рассказывал: «С палубы нашего парохода мы увидели нескольких африканцев, вооруженных копьями и сопровождаемых собаками, как раз в ту минуту, когда они почти обложили водяного козла. Он оказался между ними и рекой. Антилопа бежит к воде и останавливается в высоких камышах — наверное, боится крокодилов. Лишь когда охотники оказываются уже совсем близко, она бросается в реку. Антилопу уносит течение. Африканцы не бросают в нее копья, возможно, потому, что потом ее было бы трудно достать из воды. Немного дальше антилопа опять ступает на землю в камышах, охотники спешат, и снова ее голова виднеется над водной поверхностью. Кажется, что судьба ее решена и она станет добычей или крокодилов, или охотников. Пароход проплывает мимо, и эта сцена исчезает из поля нашего зрения. На противоположном берегу три африканца всадили гарпуны в бегемота: из его тела торчат копья, к одному из них привязан прут, чтобы обозначить место, где раненое животное затонуло. Временами раненый бегемот то появлялся на поверхности воды, то опять исчезал. Потом мы видели, как охотники вытягивали его — вероятно, он обессилел.

Животных здесь огромное множество. В воде резвятся группы молодых бегемотов, на берегу спокойно пасутся лиророгие антилопы, бубалы, водяные козлы. Случается, низко над берегом пролетают похожие на тучи большие стаи саранчи. Их сопровождают коршуны, которые ловят и поедают саранчу на лету».

В районе Верхнего Нила перед первой мировой войной погиб чешский охотник Филип Оберлендер. О нем рассказывает путешественник Йозеф Корженский: «Пароход отвез нас по Нилу в глубь суданских охотничьих районов. Утром 4 февраля мы стояли на якоре в одном селении четыре часа, и у нас была возможность поохотиться. Мы взяли белого ибиса, белую цаплю, марабу и маленьких крокодилов. Во второй половине дня вся команда была взволнована сообщением о приближении стада слонов. Пароход тут же остановился, и мы поспешили на берег. Издали видны белые цапли, которые устроились у них на спине. Время от времени из зарослей папируса показывались слоны. Мы шли за ними в высокой траве, увязая в мягкой земле. Мы даже не предполагали, какому риску себя подвергали. Не раздумывая, каждый из нас пробирался вперед, часто проваливаясь в ямы — слоновьи следы. С вершины огромного термитника я смог осмотреть окрестности. Я увидел гигантов в ста пятидесяти метрах от нас. Быстро раздались два выстрела. Один произвел я, второй — мой приятель Мэрфи. Стадо разбежалось. Грозный трубный голос оповестил нас, что животные рассержены. Следующий выстрел был Шторха, через минуту он показался сам. Снова послышались выстрелы, которые прикончили подстреленного слона. Могучие бивни огромного самца стали нашей добычей. Каждый был более 1,5 метра, и оба они весили 35 килограммов. Смеркалось, но до лодки было далеко. Прежде чем пришли помощники с огнем, наступила полная темнота. Удачное окончание дня мы завершили шампанским.

3 марта была прекрасная погода. Оберлендер встал уже в половине шестого, взял ружье и отправился с местными жителями на охоту. Раздался выстрел — и дикая свинья была подстрелена. Оберлендер радостно потирал руки: счастье улыбалось ему с утра. Через час, когда охотник шел по следам диких буйволов, он увидел стадо жирафов. За ними! Но вскоре появились два спокойных буйвола. Оберлендер был потрясен прекрасными рогами и выпустил в буйволов все шесть пуль, не убив ни одного. Загонщики, как и преследуемые ими животные, разбежались, а опрометчивый стрелок продолжал двигаться за раненой жертвой, несмотря на предостерегающие выстрелы Шторха. Свежая кровь вела его по густой траве к месту собственной гибели: раненый буйвол ждал в зарослях. Он бросился на охотника, в мгновение распорол ему живот, поднял несчастного на рога и подбросил высоко в воздух. Грозный рев возвестил, кто стал победителем в схватке. Перепуганные загонщики все еще оставались в укрытии. Потом они забрались на дерево и увидели, как буйвол расправился со своим врагом. Прошло полтора часа, а мститель продолжал лежать у трупа Оберлендера, всем своим видом подтверждая, что месть ему сладка. Только много позже он исчез в ближайшем лесу».

В феврале 1975 года в двух километрах от Монгаллы, на берегу Нила, мы поставили наш второй лагерь. В приготовленные загоны выпускали отловленных антилоп, слонят и молодых буйволов. Я попытался отыскать могилу Оберлендера. Расспрашивал старожилов городка, но никто ничего не помнил. Два служащих охотничьего управления провели меня между рядами кустов к небольшому кладбищу, где я увидел холмики из камней и две могилы. От деревянного креста не осталось никаких следов. Я положил на все могилы заброшенного кладбища по букету из стеблей папируса. Один из смотрителей животных спросил, зачем я это делаю. Я объяснил ему, что в одной из могил похоронен мой соотечественник — чех. Небольшой букет у нас знак памяти и уважения к умершему.

В бесконечном океане папируса и камышей, переплетении речных рукавов и излучин — никого. Человек может несколько дней плыть по однообразному зеленому морю и не увидеть ничего, кроме верхушек папируса, прерываемых только серебристыми полосками каналов и лагун. Я поднимаюсь на крышу речного парохода, чтобы оглядеться вокруг, но только бесконечное море камыша тянется за горизонт. Въехав в узкий канал, мы оказываемся в настоящем папирусовом лесу. Пятиметровая стена толстых, тугих стеблей обрамляет водный поток, высокие большие головки папируса склоняются над нами; все невероятно переплетено и опутано красочными вьющимися растениями с прекрасными цветами. Растительность здесь такая же буйная, как в парнике. Хотя наверху и дует слабый свежий ветерок, на поверхности каналов и в папирусовых лесах — безветрие и духота. Кажется, будто болото кипит от жары и выдыхает гнилостные испарения. Животных почти нет, только миллиарды комаров. Вечером и ночью здесь начинается пляска сотен тысяч мерцающих светлячков, в полной тишине слышно тонкое жужжание комаров. Даже птиц здесь нет, лишь тут и там пролетит над пароходом змеешейка или над листьями кувшинок промелькнет зеленоватая болотная курочка.

На самом юге Сэдда с запада к реке подступает лесистый берег и папирус начинает уступать место траве и камышу, образуя в них небольшие острова. Тут живет много околоводных птиц. Целые стаи серых цапель усаживаются на развесистые кусты и издали похожи на цветы.

Читать : Животные бассейна верхнего Нила

Источник: http://africafauna.ru